"Внешние границы Кавказа настолько же определены, насколько и относительны", - считает Артур Цуциев, автор вышедшего в издательстве "Европа" "Атласа этнополитической истории Кавказа (1774-2004)". 50 карт настоящего атласа и сопровождающие их комментарии иллюстрируют 230-летнее развитие административно-территориальной и национальной композиции Кавказского региона, отражают историко-территориальные и статусные предпосылки современных этнополитических противоречий и конфликтов.

На примере 50 карт Артур Цуциев предлагает рассмотреть, как формировались территориальные и статусные параметры этнополитических противоречий в регионе, а также определить содержание современных рисков, связанных с подобными конфликтами. Каждая из карт отражает определенный этап в развитии региона и сопровождается комментариями событий, происходивших в тот или иной период. Кроме собственно географических карт и схем с указанием административно-территориального деления, в "Атлас" вошли такие карты, как этнолингвистические и конфессиональные.

"Исторический Кавказ" определяется автором "сначала в качестве (меж-) имперского буферного пространства, а с начала ХIХ века - как особый регион России". Хронологические рамки "Атласа" находятся в прямой зависимости от "специфики кавказской истории". Посвящен он "именно русской, все еще современной истории Кавказа" и начинается с одной из знаменательных дат - 1774 года, в котором был подписан Кючук-Кайнарджийский договор, завершивший очередную фазу русско-турецкого противостояние на Кавказе. Как видно из собранных в "Атласе" карт, в 70-х - 80-х годах XVIII века еще не было ни Черкесси, ни Кабарды, ни Чечено-Ингушетии как целостных политических образований. Армения оставалась "нечетким горизонтом расселения армян в пределах Оттоманской империи", Азербайджан как государство только зарождался, а территория Грузии "не охватывала не только Мегрелии, Абхазии, но даже Имеретии и Гурии". Грузия в ее современных границах появится на картах Кавказа гораздо позже и уже в составе России.

Располагая карты в хронологическом порядке, автор стремится показать историческую подвижность этнических границ и относительность "исконных" территорий. Внимание уделяется внимание такому вопросу, как противоречивая связь административно-политических границ с границами этнических ареалов, так как административно-территориальная сетка региона, по словам Артута Цуциева, "никогда не совпадала и не могла совпадать со структурой этнического расселения". Комментируя этот факт, автор отмечает, что "внутриимперские границы обладали качественно иным функциональным весом. Соединяя этнические массивы в одном государстве, империя в то же время придает этим границам большую формально-административную определенность. Таким образом, сохраняется явственная конфликтная матрица для потенциального столкновения". При этом г-н Цуциев отмечает, что "динамика административно-территориальной и этнической структуры Кавказа в течение 200 лет определялась различными стратегиями освоения, но ни одна из соперничающих политических стратегий не игнорировала этнический компонент". Например, Кизляр начинался во многом как армяно-грузинская колония, а Моздок - как центр крещеных кабардинцев и осетин. Русскую "этническую доминанту" колонизации Кавказа изначально дополняли армянские, греческие, молдаванские, болгарские, немецкие, эстонские, латышские, польские, еврейские и прочие переселенцы.

Не только области и губернии, но и уезды и города всегда были на Кавказе многонациональными, причем, как видно из карт, Черноморское побережье от Анапы до Гагры усиленно заселяли чехи и греки. Они же вместе с немецкими переселенцами облюбовали район Пятигорска. Области, расположенные вдоль границ с Отоманской империей и Ираном, больше напоминали этническую мозаику. Здесь обосновались осетины, курды, армяне, азербайджанские татары, греки, йезиды, османские турки, талыши. То же самое можно сказать о Каспийском побережье, где проживают кумыки, ногайцы, таты, драгинцы, кубачинцы, кайаги, лезги, табасараны и многие другие народности и этнические группы.

Собранные в "Атласе" карты отражают также такие судьбоносные для Кавказа вехи истории, как депортация народностей, упразднение и восстановление нескольких автономий в 1940-е годы, конфликт в Нагорном Карабахе, Южной и Северной Осетии, Абхазии в 1980-х - 1990-х годах, военные кампании в Чечне, а также иллюстрируют современные миграционные тенденции. Этнолингвистические карты показывают, насколько сложным для Кавказа является проведение границ по этническому признаку и "насколько политически рискованными являются проекты национально-территориальной фрагментации региона".

По мнению Артура Цуциева, определение внутрикавказских границ "не представляет собой произвольного никак не обоснованного административно-управленческого подхода, а напротив - опирается на определенную логику упорядочения и классификации этнических категорий". Исходя из этого, "историческая справедливость и устраивающие всех линии границ не могут рождаться из прошлого, из апелляций к нему как некоему резервуару, скрывающему былое национальное величие. "Исконность" - слишком относительное и шаткое основание для ответственной политической стратегии в разрешении современных конфликтов".

Источник: Страна.Ru